Интервью с наставником. Юлия

Мы продолжаем серию “Интервью с наставником” – публикуем ответы на вопросы, волнующие каждого потенциального волонтера. А как это? А что ощущаешь при встрече с ребенком? А как преодолевать страх? Что происходит с семьей, с графиком? Что это такое – #бытьнаставником для ребенка-сироты? 

Больше ответов в нашей беседе с Юлей, наставницей из Калязина.

– Пару слов о себе?
– Меня зовут Юля, мне 30 лет. Живу с мужем и двумя дочками, 10 и 6 лет. В последнее время со всех сторон слышу, что я очень живая. Ну вот – я живая! А еще эмоциональная! Сопереживающая, добрая.

– Что послужило толчком к волонтерской деятельности?
– Волонтерством я занялась 6 лет назад, как родила вторую дочку. Во мне всегда это было, но раньше я не могла по ряду причин этим заниматься, бывало так, что мне самой нужна была помощь. Рядом с роддомом был дом малютки, оттуда часто слышался плач детей, мне он рвал сердце. Были мысли, что рано или поздно возьму ребенка, но в тот момент не было возможности. Тогда я задумалась, а чем еще могу помочь? Стала собирать вещи для детей, подарки старикам на новый год. Но мысли о ребенке меня не покидали.

– И ты решила стать наставником?
– Увидела этот проект, да. Мне он подошел, потому что это возможность помогать, не забирая в семью. Я просто знаю, каково это – быть подростком, когда вроде у тебя все есть, но при этом никого нет. Если бы в свое время рядом со мной была такая Юля, то многих моментов я бы избежала.

– Что запомнилось из обучения больше всего?
– Запомнилось про особенности детей из детских домов – причинно-следственная связь, почему они могут так себя вести. Жестокие и грустные истории запомнились.

– Что ощущала, когда знакомилась с подопечной?
– Первая мысль была – господи, какая же она красивая!)) Но потом, конечно, накрыло волнение, ощущение огромной ответственности. Хоть миллион раз все проговаривалось на тренинге, все равно не знала, как себя вести поначалу.

– Насколько твои ожидания от программы отличались от того, как все происходит на самом деле?
– До конца все равно не имела представления, как это все будет. Было в общих чертах понятно – дружить, приезжать, созваниваться. А в процессе стало понятно, что все намного серьезней. Мне кажется, я прыгнула выше головы в программе. Очень полюбила Лену. Не могу видеть ее строго по часам, приезжаю, когда есть свободное время, иногда два дня подряд. Все не по шаблону, нами движут чувства.

– В чем плюсы и минусы наставничества для тебя?
– Минусов за год особо не увидела, а плюс программы, думаю, самый большой – многие люди, как и я, смогут найти себя в ней.

– Опиши свое самое большое достижение и самый впечатляющий провал за год наставничества?
– Мы с Леной идем медленнее, чем другие пары. Обе тяжело сходимся с людьми. Поэтому все шло медленно, но верно, провалов особо не было. Но был день, когда она возвращалась из лагеря, и я хотела к ее приезду как-то украсить комнату в детском доме – сделать ей сюрприз. Тогда случилось что-то, как мне казалось, важное, почему не получилось у меня. А сейчас я бы выполнила свою затею, невзирая на подобные обстоятельства.
Достижение, даже награда – мы с Леной общаемся «на лайте». Нет недосказанности. Можем помолчать вместе. Как будто полжизни друг друга знаем. Я считаю, за год такого достичь – это немало!

– Был ли какой-то острый момент с подопечной? Как преодолели?
– В самом начале было такое: я думала, что в программе должны быть заинтересованы обе стороны. Я не предполагала, что должна буду искать ребенка – она могла не выйти на связь, или не ответить в соцсетях. Я помню, спрашивала психолога – может Лене это не надо? Но сейчас между нами все по-другому.

– Какие задачи приходится решать тебе, как наставнику? 
– Не знаю, насколько велика моя помощь. Нас готовили, что только через год-полтора ребенок начнет говорить о своих настоящих проблемах. Но с Леной мы пришли к тому, что когда мы видимся, она сама начинает делиться переживаниями. Я всегда очень много слушаю, даю выговориться. Не учу ее никогда, но нахожу у себя похожие случаи, делюсь с ней тем, как себя вела в таких ситуациях. Вот она недавно с учительницей конфликтовала, из-за несправедливой оценки решила послать к черту предмет и не учить совсем. А я вспомнила, как сама вредную училку терпеть не могла. И тоже психанула. Но не в сторону того, что заброшу учебу, а наоборот – решила вызубрить так, чтобы не придраться. И Лена через время мне говорит, что тоже стала лучше учить тот предмет, и теперь ее учитель называет «моя умница». Ну вот такая какая-то помощь. Еще Лена переживает – скоро переезд в Кашин. Я ее успокаиваю и говорю, что в любой момент смогу приехать, если вдруг ей там станет грустно и одиноко.

– Бывают ли моменты, когда покидает вдохновение (сомнения в себе, как в наставнике)? Как справляешься?
– Да, было. Когда мы с Леной долго не виделись – она уезжала, потом каникулы, а потом я сильно заболела, легла в больницу. Поначалу я даже ощущала, что мне не верят психологи, что я так серьезно болею. Меня это угнетало. Была тогда мысль, что зря я начала это все – даже не могу уделить ребенку нужное количество времени. Помню, руки опустились, идеи закончились. Когда выздоровела – пошла на встречу просто потому, что «надо». Но как увиделись – во мне снова все проснулось, чувства вернулись!

– В чем, как считаешь, секрет успеха вашей пары?
– Успех – не берусь так громко сказать про нас. Единственное, нам очень повезло, что мы похожи. И внешне, и по внутреннему мироощущению. Она – это я в ее возрасте. Может быть, поэтому мы так ладим. И мы всегда можем договориться, все проговариваем – считаю, что это огромный плюс!

– Чем занимаетесь с подопечной во время встреч?
– Ну, наша программа не сильно разнообразная – город очень маленький. Если мы куда-то идем, мы много разговариваем. Не замечаем, бывает, куда идем – просто общаемся. Иногда кафе, кино… Катались в машине, когда плохая погода. Лена любит кататься. Слушали музыку, обсуждали музыкантов. Последний раз в кино было очень эмоционально. Смотрели тяжелый фильм про войну, весь сеанс сидели, держась за руки, обнимались. Наверное, со стороны ничего такого, но для нас это много значило. А однажды проспали на каком-то мультике полсеанса, потом смеялись. Сейчас предвкушаем, как будем выполнять задание по фотосессии для фонда – планируем интересные фотки, ожидаем веселье.

– Как ты ощущала поддержку сопровождающих психологов? Были ли моменты, когда помощь была особенно нужна?
– Мы проговариваем с психологами все наши встречи. Они всегда дают обратную связь, без внимания не оставляют. Ну а острых моментов не было – мы с Леной сами всегда справлялись без особого вмешательства со стороны.

– Какие изменения в себе можешь отметить после года наставничества?
– Я бы не сказала, что программа меня изменила. Я такая же, как и была, но я открыла для себя вот что: чужого взрослого ребенка можно полюбить. Это предрассудки все, что можно полюбить только маленьких. Я не знаю, когда именно это произошло, просто однажды, глядя на ее спину, когда она возвращалась в детдом, я поняла, что у меня сердце щемит. Вот мое главное открытие – можно любить чужих детей. Взрослых чужих детей.

– Насколько трудно тебе находить время для поездок к Лене?
– Ну, вообще, у меня висит график – куда ходят мои дети, когда и откуда их забирать. 
И Лена теперь – часть моего графика. Так что никаких особо проблем! А нет, есть одна проблема – поскольку пока рано знакомить Лену с моими детьми – некоторые мультики я посмотрела дважды!))

– Какие советы можешь дать нашим новичкам?
– Сложный вопрос! Я не люблю давать советы. Могу сказать новичкам из личного опыта, чтобы они ничего не планировали, не питали иллюзий, не строили ни счастливой, ни несчастливой картины, не загадывали ни на месяц, ни на два, и не торопились. Шли бы тихонечко, без вот этих эмоций: «щас горы сверну!».. А потом раз и все, идеи закончились и тишина. Нужно, чтобы ровно все шло, спокойное общение. Постепенно появляются чувства, а с ними и идеи – что человеку нужно. Не надо делать ничего, потому что «надо». Вот. Решать проблемы по мере поступления!

– Как считаешь, на какой вопрос нужно ответить себе, если сомневаешься – идти или не идти в наставники?
– Не умею на такие вопросы отвечать. Я сама с собой так сделала – представила свою неделю со всей нагрузкой, детьми, делами… И вот появляется день, когда никуда не надо. Смогла бы я вместо сна, или времени для себя поехать к ребенку в детдом? Не в любимой кроватке валяться, а пойти к чужому человеку. Которого ты пока вообще не знаешь, и непонятно, как он вообще еще будет себя вести. Готова ли я потратить свое время вот так? Когда я себе ответила на этот вопрос положительно – поняла что можно идти в программу.

– Как относится твое окружение к тому, что ты наставник?
– А я даже не знаю! Ровно как-то. Просто все знают, что помимо моих двоих детей появился еще ребенок, с которым я вижусь, общаюсь. Они всегда знали, что во мне есть эта жилка, и когда-нибудь я ее реализую. Когда я стала наставником, никто не удивился. Подруга передала для Лены подарок недавно. Спрашивают, как у нас дела. Со временем, как станет можно, планирую познакомить всех с Леной.

– Как считаешь, насколько на самом деле полезна эта программа для детей-сирот? 
– Если хоть в одной паре произойдет такое, что не закончится двухлетним проектом, а пойдет дальше – пусть это будет даже один ребенок, но ему очень повезет. Нельзя, чтобы человек жил как сорняк. Человек должен знать, что он кому-то нужен! Они все любят своих мам, но не ощущают своей нужности. А если мы, наставники, сможем им это дать – это их убережет от многих вещей. Знаю это не понаслышке, сама с 15 лет жила сама по себе.

– Замечаешь ли, что твоей подопечной пошло на пользу ваше общение и твоя поддержка?
– Лена совершенно другая стала, по моим ощущениям. Раскрепощенная… на встречу бежит вприпрыжку. Мне нравится, что она стала проявлять эмоции! Недавно она жалела, что не получилось увидеться на последний звонок, потому что наша встреча – это «хорошее завершение дня»! По мне, так это для Лены сильное проявление чувств, заметная перемена.

– По-твоему, какими качествами должен обладать успешный наставник?
– Должен уметь слушать. Должен по-настоящему быть заинтересованным в ребенке. Быть честным, не давать ложных надежд!

– Как ты думаешь, в чем разница между стереотипом о детдомовцах, существующем в нашем обществе и реальных детях-сиротах?
– Разница колоссальная. Мне есть с чем сравнить. Муж вырос в детском доме и я знаю, что он думает о таких детях. Он жил лет с 5 в дд. Время было трудное, ему там было сложно. Он сам считает детей в детских домах придурками. Не верит, что там могут быть нормальные дети. Люди вообще думают, что они все дикие, воруют… На тренинге нам объясняли психологические причины их поведения. Послушаешь про их жизнь и тогда появляется понимание, что дети-то обычные, но они выросли в такой среде, где все это – норма. Кто-то этого не понимает, вникать не хочет… А они добрые, искренние, так же нуждаются в ласке и заботе!

– Кому точно не стоит, на твой взгляд, идти в наставники?
– Кому это просто интересно как опыт.

– О чем вы мечтаете? Есть ли общие планы?
– У нас все планы про ее учебу – чтобы поступила! Воздушных замков не строим! В основном, все очень конкретно – чем займемся в следующую встречу)

– Что можешь пожелать нашему фонду?)
– Чтобы не попадались плохие наставники))) Чтобы вашего зоркого взгляда хватило на то, чтобы взять в программу лучших! Пусть все пары будут счастливыми! Быть меткими и не промахиваться! А меня лично все в программе устраивает!